Вравлов затушил свою сигарету в стоящей недалеко пепельнице, правой рукой схватил край юбки Аиты и поднял его вверх.
Аита обеими руками несла большой поднос, на котором стояли бокалы с вином и который мешал ей хоть каким-либо образом пресечь действия Вравлова. Так она стояла, с поднятым высоко над головой подносом и, не сопротивляясь, позволяла Вравлову и всем остальным, кто еще оказался рядом, осматривать ее лишенные покрова ноги.
Аита знала, что ее ноги не лишены прелести; и по своему обыкновению она умелым сочетанием одежды усиливала эту прелесть даже в тех местах, которые при надлежащем положении юбки взорам остаются недоступными. Но ей показалось неуместным, что именно сейчас желают наслаждаться видом ее ног, когда ей приходится нести не подлежащий падению поднос. Ибо, урони она поднос, то все стоящие на нем бокалы разобьются, и находящееся в них вино разольется.
Но так как Вравлов держал ее за юбку, стремиться дальше к месту назначения подноса было невозможно. Вот она стояла и ждала момента, когда, насытившись видом ее ног, ее отпустят.
«Если вы отпустите меня, то я потом собственными руками подниму юбку и покажу вам то, чего вы так жаждете увидеть, «сказала она. «Только позвольте сперва донести поднос этот к месту своего назначения, где не меньше вожделеют к вину, чем вы – к виду моих ног.»
Но они были неумолимы. – Вралинин, двоюродный брат Вравлова, также затушил свою сигарету в стоящей недалеко пепельнице, опустился перед Аитой на колени и стал возиться с ее поясом. Застежка тут же была расстегнута, пояс упал на пол, и Вралинин обратился теперь к молнии, которая удерживала юбку на талии; и вскоре Вравлов стал стягивать юбку вниз вдоль обильно осматриваемых ног.
Аита осторожно высвободила свои обтянутые изящными туфельками ступни из лежащей на полу юбки и, предоставляя свои обнаженные ноги жадно ощупывающим их взорам, устремилась дальше, чтобы утолить жажду вожделевших к вину.
Когда же, утолив жажду жаждущих, она осмотрелась вокруг в поисках новых нуждающихся, она сочла бесполезным снова надеть свою юбку. Ибо она заметила, насколько все вокруг были одержимы видом ее ног, и предполагала, что на основе заданного Вравловым примера ее тут же опять разденут.
И когда, на пути к новым вожделеющим к вину безустанно радуя жаждущие взгляды видом своих прелестных ножек да обеими руками неся тот же самый поднос, она опять оказалась на том же месте, Вравлов вновь затушил сигарету свою и схватил краешек ее блузки.
Аита опять была лишена возможности идти дальше.
«Мои ноги вы обнажили и беспрепятственно можете любоваться ими,» воскликнула она. «Чего же вы еще хотите от меня?»
«Твою блузку, « ответил Вравлов.
«Мою блузку вы не можете снять с меня, так как ее удаление потребовало бы свободу моих рук, « сказала Аита. «Вы бы не хотели отпустить меня? Когда все вино будет доставлено на место своего назначения и мои руки вновь обретут свободу, я добровольно сниму все, что вы мне прикажете. Я обещаю вам, что ничего не скрою, чего бы вы ни пожелали увидеть.»
«Желаем мы узреть твои груди немедленно; в связи с чем мы твою блузку хоть и не снимем, но все - таки расстегнем, «порешил Вравлов.
«Мои груди обтянуты тканью лифчика; так что даже расстегнув мою блузку вам не суждено увидеть их, « ответила Аита.
«Мы все - таки расстегнем ее...» Вралинин затушил сигарету и принялся за работу.
В самом деле, груди Аиты оказались обтянутыми черной тканью узкого лифчика. Никакого труда не представило бы путем оттягивания этой ткани предоставить жадным взорам то, что она покрывала; но Вралинин довольствовался расстегиванием блузки.
Вравлов отпустил ее; и действительно: прекрасно выглядело, как она с расстегнутой блузкой и обнаженными ногами раздавала вожделеющим к вину благородную влагу.
И когда все вино было роздано, она вспомнила о тех, что вожделели к ее женским чарам; и, при помощи поддерживающих рук забравшись на стол, она у всех на виду стягивала с себя без остатка всю одежду, которой еще не успели лишить ее.
